Восьмидесятые. Деревня. Выпросив в сельпо две бутылки «Яблочного», мы, четверо юных обормотов, отправились разогреваться перед вечерней гулянкой.
Шагаем по единственной улице красиво, с магнитофоном. Динамики выкручены на полную мощность, вся деревня в сотый раз наслаждается свежайшим хитом — «Final countdown» группы «Европа».
Недалеко от крайнего дома в модный глэм-рок начинают вплетаться переливы тальянки.
Это Витька-гармонист. Как всегда, навеселе, сидит возле дома на лавочке, попыхивает «беломориной» и пиликает свою любимую «Одинокую гармонь».
Репутация у Витьки в деревне сомнительная. К пятидесяти годам ни семьи, ни детей не нажил, да и трезвым его редко видели. Разгильдяй, короче.
А когда-то в молодости слыл первым гармонистом в районе. Талант имел уникальный. Не зная никаких нот, любую мелодию на слух перенимал и исполнял по заявкам слушателей.
Само собой, и девки за ним табунами ходили, и на свадьбах-праздниках Витька был желанным гостем. Вот эта популярность и сыграла с ним злую шутку.
Начиналось с малого. Куда ни приходил с гармошкой, первым делом ему стакан наливали для куража. Затем Витька делал всем праздник, ну, и под конец сам благополучно напивался.
Чем дальше в лес, тем больше дров. Все чаще получалось так, что к моменту, когда в разгар застолья душа песен-плясок требовала, гармонист уже лыка не вязал. Ну кому нужен такой «гвоздь программы»?
Все реже и реже Витьку стали куда-либо приглашать, и в конце концов звезда его закатилась.
Но гармошку он не забросил. Как накатит вдохновение, садится на лавочку, закуривает папироску и играет.
Репертуар у Витьки богатый. Бегут дети — «Песенку крокодила Гены» исполняет, женщины проходят — ту же «Одинокую гармонь» затягивает, или еще что позаковыристей. Почтальоншу, считавшуюся высококультурной женщиной, аж самим Бахом сопровождал. Где он его только услышал — бог знает. По радио, наверно.
…Углядев у Вовки, самого старшего из нас, две бутылки, торчащие из карманов, Витька оживился.
— Эй, молодежь! Угостили бы дядю Витю! А я вам сыграю что-нибудь.
— Да ну тебя, самим мало, — отмахнулся Вовка. — Да и что ты сыграешь? Старье свое?
— А че надо-то?
— «Европу» давай! — со смехом кивнул на магнитофон Вовка.
Все наша компания дружно загоготала. Шутка казалась удачной — миссия была явно невыполнима.
Однако, гармонист не стушевался. Слегка ухмыльнулся, закурил очередную папироску и уверенно рванул меха.
После первого же аккорда у нас от неожиданности вытянулись лица. Затем открылись рты.
Легко и непринужденно, безошибочно попадая во все ноты, Витька наяривал знаменитый длинный проигрыш. Дальше — больше. Уверенные переходы, импровизации в сольной партии, снова козырный проигрыш…
Шоу продолжалось минут десять. После эффектной концовки наступила звонкая тишина. Витька удовлетворенно хмыкнул:
— Вот и вся ваша «Европа»…
Полностью ошарашенные, мы все, как по команде, оглянулись на Вовку. Последнее слово было за ним. Вовка озадаченно почесал стриженную макушку.
— Ну, дядь Вить, ты даешь… Клево. Паганини отдыхает.
И уважительно протянул ему бутылку.
